Чем мы хуже культурной столицы?
09:30, ул. Пролетарская, 89, остановка «Пугачева»
В переполненную маршрутку заходит пожилая женщина и усаживается на последнее свободное место. Дверь закрывается, но маршрутка не трогается. Пассажиры переглядываются.
— Почему не едем?, — не выдерживает один из них.
— Женщина, заплатите за проезд, — отвечает водитель, — с 18 марта оплата осуществляется при входе.
Пассажиры начинают пристально смотреть на женщину, ожидая её действий. Она не двигается.
— Это только в вашей собственной маршрутке такой закон?, — наконец спрашивает она у водителя, — Или в Тюмени теперь, как в Питере?
— А чем мы хуже культурной столицы?, — спрашивает рядом сидящий мужчина, — Я думаю, что даже лучше.
— Ничего я оплачивать не буду. Наляпают дурацких законов, а нам живи с ними. Хотите поступать, как петербуржцы — поезжайте в Петербург, а я пешком прогуляюсь!
С этими словами женщина демонстративно выходит из маршрутки, по пути ударяя своей сумкой мужчину, сравнивавшего Тюмень с Санкт-Петербургом.
В переполненную маршрутку заходит пожилая женщина и усаживается на последнее свободное место. Дверь закрывается, но маршрутка не трогается. Пассажиры переглядываются.
— Почему не едем?, — не выдерживает один из них.
— Женщина, заплатите за проезд, — отвечает водитель, — с 18 марта оплата осуществляется при входе.
Пассажиры начинают пристально смотреть на женщину, ожидая её действий. Она не двигается.
— Это только в вашей собственной маршрутке такой закон?, — наконец спрашивает она у водителя, — Или в Тюмени теперь, как в Питере?
— А чем мы хуже культурной столицы?, — спрашивает рядом сидящий мужчина, — Я думаю, что даже лучше.
— Ничего я оплачивать не буду. Наляпают дурацких законов, а нам живи с ними. Хотите поступать, как петербуржцы — поезжайте в Петербург, а я пешком прогуляюсь!
С этими словами женщина демонстративно выходит из маршрутки, по пути ударяя своей сумкой мужчину, сравнивавшего Тюмень с Санкт-Петербургом.