Ржев: «вспомнить, почтить память, примириться»

В скором времени проезжающие по трассе Москва-Рига увидят у поворота на деревню Хорошево, что под Ржевом, 25-метровую фигуру солдата, парящего на крыльях журавлей. 23 апреля завершилась работа над монументом, посвященном битве, которую в народе прозвали «ржевская мясорубка» и говорить о которой до недавнего времени было не принято.Наш корреспондент Дарья Назарова отправилась в Ржев и постаралась выяснить, чем сегодня живет город Тверской области, на долю которого выпало одно из кровопролитнейших сражений Великой Отечественной войны.

Я приехала в Ржев в последний день Масленицы, накануне главного для ржевитян праздника: 3 марта 1943 года город освободили советские войска после 17 месяцев нацистской оккупации. Утром Прощеного воскресенья улицы Ржева безлюдны. По дороге, огибая выбоины в асфальте, проезжает пустая маршрутка, на лобовом стекле наклейка: «Ржев – город воинской славы!».

Отступая, немцы согнали около трехсот мирных жителей в заминированный старообрядческий храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Это были почти все оставшиеся в живых горожане, хотя до войны в Ржеве жило около 56 тысяч человек. Церковь не взорвали: вовремя подоспели солдаты Красной Армии. Как гласит мемориальная табличка на стене храма, в тот день советскими войсками было спасено 248 человек. Мосту через Волгу повезло меньше: по воспоминаниям очевидцев, Гитлер в ставке по прямому проводу слушал, как нацисты, уходя из Ржева, взрывают правую сторону переправы. Восстанавливать мост в его первоначальном виде – с арочными пролетами и фигурами львов, держащих в лапах щиты, – так никто и не стал. Как не стали отстраивать и разрушенные церкви: до войны в Ржеве было около 30 православных храмов, костел и синагога. После войны осталось лишь четыре.

Раздается звон колоколов. На остановке растянут баннер: «Ржевский мемориал. Мы за Родину пали, но она – спасена!».

- Раньше денег городу совсем не выделяли, – рассказывает Светлана Зайцева, учитель МХК в школе №1 (первой она считается потому, что раньше других школ открылась после освобождения Ржева). – Только сейчас стали потихоньку финансировать: мемориал строят, фильм про Ржевскую битву сняли.

Семья Светланы Викторовны живет в одном из трехсот уцелевших после войны домов: остальные были уничтожены немецкими войсками за 17 месяцев оккупации и советской артиллерией при попытках взять город. «Громить вовсю Ржев, не останавливаясь перед серьезными разрушениями города», – таков был приказ Сталина. Во время оккупации дом Зайцевых заняли немцы, а хозяев согнали в погреб.

- Они в этом погребе провели 17 месяцев, в сырости, холоде, промозглости, темноте – всей семьей. Пока немцы не ушли. А на доме остались следы от попаданий снарядов: их сейчас не видно, потому что я стены украсила мозаикой из битой посуды.

Погреб, по словам Зайцевых, был построен раньше, чем сам дом, – в XIX веке. Сейчас Светлана Викторовна и ее муж хранят в нем домашнее вино и настойки, продолжая давнюю семейную традицию виноделия.

Сын Светланы Викторовны, Михаил (ныне студент МГИМО), в школе учил немецкий язык. В семью Зайцевых часто приезжали школьники из Германии: Миша участвовал в русско-немецком лагере, ежегодно организуемом Народным союзом Германии по уходу за военными захоронениями.

- Большинство немцев обычно приезжают из города-побратима Ржева – Гютерсло, – объясняет Миша. – А я побывал в Германии: один раз лагерь организовали там. Ещё у нас каждый год проходит проект «Erinnern, Gedenken und Versöhnen» («Вспомнить, почтить память, примириться»), где участвуют три группы школьников: первая – из Ржева, вторая – из Московской школы при посольстве Германии, третья – из одного из немецких городов.

Мы идем по направлению к Советской площади – главной площади Ржева, где вот-вот начнутся масленичные гуляния. Дома вдоль дороги малоэтажные, с облепившейся краской, из-под которой проглядывает рассыпающийся местами кирпич. У некоторых домов разбиты оконные стекла. Заглядываю в одно из окон – в коробке, которая раньше была, видимо, гостиной, только сгнившая мебель и голые стены.

- Столько заброшенных домов, – говорю тихо. Миша кивает.

На Советской площади уже развернулись палатки, откуда доносится блинный запах. Людей собралось немного, но по сравнению с безлюдными улицами – столпотворение.

Мы на высоком берегу Волги – река здесь совсем узкая, еще не догадывается, как разольется в Волгограде. Ржев – первый город на Волге: выше по течению городов нет. Смотрю на мост, построенный вместо разрушенного нацистами арочного, – редкие машины лихо объезжают ямы, мчась с одного берега на другой. Позади каменной стрелой устремляется в небо обелиск освободителям Ржева.

Обязательный пункт программы для приезжающих в Ржев – Ржевский краеведческий музей. Олег Кондратьев, старший научный сотрудник музея, сразу же соглашается провести для нас экскурсию: говорит, соскучился по роли экскурсовода.

- Ржевская битва – самое кровопролитное сражение в истории человечества – долгое время считалась боем местного значения. Почему не Сталинградская самая кровопролитная, спросите? Здесь, под Ржевом, было два миллиона человеческих жертв – погибшие, раненые, пропавшие без вести. И это только с советской стороны. Ежегодно 22 июня проводят захоронение останков солдат и офицеров, найденных поисковиками под Ржевом за год. В 2019 году захоронили 1300 человек. Цифры почти не меняются: от тысячи до полутора тысяч солдат ежегодно. Опознать из этой тысячи удается от силы 50 человек: советские солдаты должны были брать с собой в битву так называемые «смертные медальоны» с заполненными сведениями о себе и с адресом родственников. Но было солдатское поверье: возьмешь медальон в битву – тебя убьют. Поэтому медальоны выбрасывали.

- Почему же о Ржеве никто не говорил? Почему о Сталинграде знают все, а о Ржевской битве помнят только ржевитяне?

- Потому что здесь не было такой яркой победы, как в Сталинграде. Сталин отдал приказ взять Ржев в течение недели, не позднее 12 января 1942 года. Приказ выполняли больше 13 месяцев, хотя фронтами командовали лучшие полководцы – Жуков и Конев. Немцы планировали новый поход на Москву, поэтому под Ржевом находилось две трети армии «Центр», отборные, элитные немецкие войска, очень много эсесовских соединений. Не в обиду защитникам Сталинграда будет сказано, но там на стороне гитлеровцев воевали румынская, итальянская, венгерская армии. В Ржевской же битве – только немцы. Дрались они отчаянно.

Когда под Сталинградом в июле 1942 года началось гитлеровское наступление, наши ответили наступлением под Ржевом – и немцы перебросили десять дивизий сюда. Так что мы и в Москву Гитлера не пустили, и Сталинграду помогли. В начале февраля 1943 года под Сталинградом все закончилось – тогда немцы стали отводить свои войска и со Ржевско-Вяземского выступа. План отвода назывался «Буйвол». Наши почему-то дали им уйти, а Конева сняли с командования Западным фронтом с формулировкой «не справился». Но ведь раз немцы ушли, значит, мы победили!

Дважды городские власти Ржева ходатайствовали о получении звания «Город-герой». В 1978 году руководство Советского Союза отказало: мол, потери здесь были слишком большие, чтобы присваивать столь высокое звание. Ограничились Орденом Отечественной войны I степени. Во второй раз обратились в 1994 году – в Государственную думу. Получили ответ: звание города-героя присваивали в СССР. Страны такой больше нет – значит, нет и звания. Предложили альтернативу – город воинской славы. Олег Александрович рассказывает об этом отстраненно и сухо – наверное, не хочет выдавать переживаний об исторической несправедливости. Не говорит он и о том, что сам был одним из инициаторов ходатайства о присуждении Ржеву почетного звания – об этом шепчет мне на ухо Светлана Викторовна. И просит непременно упомянуть Олега Александровича в статье: «Он так много для нашего города сделал!».

Русское военное кладбище в Ржеве соседствует с немецким: воевавшие лицом к лицу враги – в одной земле. У братских могил красноармейцев – плиты: «Здесь перезахоронены останки 1103 советских воинов, погибших в местах сражений…». Из 1103 фамилий, которые должны были быть высечены на плите, – всего семнадцать. Те, кто не выбросил свой смертный медальон. За братской могилой, где лежат десять тысяч советских солдат, словно свеча, стоит белоснежная часовня Александра Невского. Позади нее зубчатая стена из красного кирпича – напоминание о Московском Кремле, к которому немцы не прорвались. Остались в Ржеве навсегда.

Аллея немецкого военного мемориала ведет к возвышающемуся черному католическому кресту скорби. Аллею обрамляют не деревья – холодные серые громады плит с тысячами надписей на немецком. Имя, фамилия, дата рождения, дата смерти. Имя, фамилия, дата рождения, дата смерти. Число «1942» повторяется сотни раз. У одной плиты – фотография из прошлого столетия: девушка в свадебном платье, мужчина в немецкой военной форме. Еще у нескольких плит – свежие букеты цветов.

На входе в мемориальный комплекс – стена Вечной памяти погибшим в боях казахам. Рядом пирамиды гор – еще не завершенный памятник киргизским воинам.

- Казахов и киргизов привозили сюда, в Ржев, целыми дивизиями воевать, но оружия не давали. «Забирайте у павших», – так говорили.

Светлана Викторовна медленно идет к машине, поеживаясь от свистящего ветра. Мы с Мишей стоим у стены Памяти.

- Ветер как в степях Киргизии, – я надеваю капюшон и плотнее закутываюсь в шарф.

Когда я ехала в Ржев, Миша, живущий последние два года в Москве, с сожалением сказал мне: «У моего родного города нет будущего». Стоя под порывами ветра на военном кладбище, где примирились – по ту сторону жизни – все враждовавшие, я наконец понимаю, почему он так думает. Маленький город, где живет 60 тысяч человек, сгибается под тяжестью невыносимого груза – памяти. Памяти о битве, о которой другие не говорили. Памяти, стереть которую – преступление. Памяти, что жестоко распределила: на каждого ныне живущего ржевитянина – 33 погибших советских солдата. Маленький город, где живет 60 тысяч человек, не может справиться с болью в одиночку – она медленно его убивает.

А еще я понимаю, почему с Мишей не согласна. Ржеву больше не нужно справляться с болью в одиночку, ведь мы – вся Россия – отныне готовы эту боль разделить. Говорить об этой боли вместе. Поэтому у Ржева есть будущее. У нас всех есть будущее.

Автор: Дарья Назарова