- Публикатор: Редакция РР (Редакция)
- Текст: Анастасия Уралова
- Фото: nick tsybenko/unsplash.com
Семья Виктории вынуждена была эвакуироваться из Изюма (Харьковская область), семья Ольги — из Рубежного (Донецкая область). Через оба города прошел фронт, оба практически полностью разрушены. Встретились Ольга и Виктория в пункте временного размещения Голоёвка в Смоленской области
Я каждый день ложилась
и прощалась со своими детьми
Виктория, женщина с темными волосами, собранными в хвост, и уставшими глазами, приехала сюда с мужем и детьми из города Изюм Харьковской области. Дочка ходит в детский сад, организованный в Голоёвке, а сын-первоклассник ездит в школу на автобусе. Семья приехала сюда 11 апреля. За это время на работу здесь смог устроиться только муж, дома он занимался ремонтом квартир, а сейчас трудится на лесопилке. Виктория со смирением принимает новые условия их жизни: главное, что они вместе, а значит, все возможно: «Мы все наживали с мужем вдвоем. Я вышла из одного декрета, забеременела ― ушла в другой. Муж на трех работах работал. Мы все сами».
Когда Виктория рассказывает об их жизни после начала военных действий, ее глаза наполняются слезами.
Когда Виктория рассказывает об их жизни после начала военных действий, ее глаза наполняются слезами.
Вот восемь лет смотрели, как в Донецке и Луганске идут бои, как сериал по телевизору. А когда 24 числа в пять утра повылетали окна, стало очень страшно
― Мы уехали к родителям мужа в чем были. Собрали документы только, все вещи остались дома. Один раз муж ходил туда пешком ― 10 километров в одну сторону, взял детям, сколько смог унести. Абсолютно никто не готовился, запасы никто не делал.
Двадцать третье число прошло спокойно, мы с мужем шашлык пожарили, посидели вечером. Если бы муж работал в ночь на 24 февраля, я бы его, наверное, по сей день не увидела, он бы из Харькова просто не выехал. Я бы одна тогда была с двумя детьми. Слава Богу, так совпало, что мы все вместе. Не дай Бог такое кому-либо пережить, даже злейшему врагу не пожелаешь того, что каждый здесь испытал.
В первый же день, когда семья поехала к родителям мужа, они попали под обстрел.
В первый же день, когда семья поехала к родителям мужа, они попали под обстрел.
От машины ничего не осталось, мы выпрыгнули оттуда. Когда мы ехали сюда, старший ребенок боялся садиться:
вдруг будут обстреливать
Несмотря на все риски, дети стали главной мотивацией уехать подальше от военных действий.
― Осознание пришло, может, через неделю, когда начались активные бои. Когда ты детей собираешь в один угол и сама их закрываешь. И тогда уже понимаешь, что ты осталась без ничего, надо что-то решать. Я каждый день ложилась и прощалась со своими детьми. Думала, если прилетит, то сразу всем. Думали, думали и приняли решение, что дети маленькие ― надо вывозить. Пришли российские солдаты и сказали, что если хотим жить ― надо выезжать, они предоставили нам транспорт и вывезли. Было опасно, но на свой страх и риск поехали.
Но семья уехала не вся. Родственники Виктории решили остаться дома, и с тех пор они слышат голоса друг друга пару минут в неделю, если повезет. Несмотря на то, что Виктория с мужем и детьми сейчас в безопасности, война ни на секунду не покидает их мысли.
― Этот страх у нас, наверное, будет пожизненно...этот грохот…я больше, чем уверена, что он останется.
В ближайших планах семьи ― оформить разрешение на временное проживание, а затем получить гражданство.
― Я не вижу смысла детей перевозить, тут уже и школы, и детсад, и работа, там - нет. Там, где мы жили, ничего не осталось, стали бомжами. Жили-жили, и в один момент стали бомжами.
― Осознание пришло, может, через неделю, когда начались активные бои. Когда ты детей собираешь в один угол и сама их закрываешь. И тогда уже понимаешь, что ты осталась без ничего, надо что-то решать. Я каждый день ложилась и прощалась со своими детьми. Думала, если прилетит, то сразу всем. Думали, думали и приняли решение, что дети маленькие ― надо вывозить. Пришли российские солдаты и сказали, что если хотим жить ― надо выезжать, они предоставили нам транспорт и вывезли. Было опасно, но на свой страх и риск поехали.
Но семья уехала не вся. Родственники Виктории решили остаться дома, и с тех пор они слышат голоса друг друга пару минут в неделю, если повезет. Несмотря на то, что Виктория с мужем и детьми сейчас в безопасности, война ни на секунду не покидает их мысли.
― Этот страх у нас, наверное, будет пожизненно...этот грохот…я больше, чем уверена, что он останется.
В ближайших планах семьи ― оформить разрешение на временное проживание, а затем получить гражданство.
― Я не вижу смысла детей перевозить, тут уже и школы, и детсад, и работа, там - нет. Там, где мы жили, ничего не осталось, стали бомжами. Жили-жили, и в один момент стали бомжами.
Если выйти на улицу, ты просто ходишь по стеклам или по трупам. Буквально по трупам
Ольге 28 лет, она приехала с мужем и сыном из города Рубежное Луганской области. Ольга выглядит как старшеклассница, много улыбается и говорит.
― 24 февраля мы спокойно спали у себя в кровати. Слышим какой-то взрыв первый. Ну, мы подумали, что у одного нашего политика опять проблемы с жителями, ему машину то кислотой обольют, то подпалят. Муж пошел покурить на кухню и вылетел оттуда с такими глазами и сказал: «Оля, вставай, это война началась».
Мы заходим на кухню и видим, как самолет летит и выпускает боеприпасы.
У меня истерика. Что мы будем делать? Куда бежать?
У меня истерика. Что мы будем делать? Куда бежать?
― Муж говорит: «Да сиди спокойно, как в 2014 году ― пройдет мимо. Ничего страшного». А я слышу, как рядом с нами идут бои, и они все ближе и ближе, ближе и ближе. Затянулось это, и все. Моя знакомая уехала на запад, она меня с собой звала. Зачем ехать на запад, если туда же все это придет? Есть же добровольцы, это идет с западной Украины. Это бандеровцы. И по-любому, Россия пойдет туда, потому что оттуда все началось.
С 2014-го года боевые действия лишь однажды прошли по окраине Рубежного, но центра города они не коснулись. И хотя на этот раз никто не был готов к боевым действиям, в первый же день уехало много людей, испугавшись, что конфликт набирает обороты. Ольга с мужем решили переждать.
― Был случай, когда мы остались ночевать, а не пошли в убежище. Мы проснулись, наверное, в 5 часов утра из-за того, что было близкое попадание возле дома. Спали одетые, были готовы, но бежала я в подвал босиком. Не было ни света, ни газа, ничего. Я прибежала в темноту, зашла в какую-то комнату и сидела, пока муж не принес вещи. После этого я сказала, что пошла в убежище, и пока это все не закончится ― я оттуда не выйду.
В бомбоубежище под детским садом мы спустились девятого марта. Там было около 600 человек. Сверху спустили кровати, подушки, одеяла и матрасы, чтобы людям было удобно ночевать.
На все убежище была одна медсестра. До приезда чеченцев парни сами добывали бензин под обстрелами, так одного из них ранило осколком, у него рука была распанахана. Ничего сделать нельзя было, потому что не было ни наркоза, ничего. Просто заливали зеленкой и бинтовали.
Когда чеченцы шли к нам в город, у нас не было продуктов вообще. Мы кормили только детей, взрослые ― уже каждый сам. Они хорошие парни, чеченцы. Нам привезли еду, детям сладости, игрушки, медикаменты кому надо. Для генератора они привозили бензин.
Однажды было попадание по детскому саду.
- Мы это почувствовали на себе, - говорит Ольга. - Если где-то рядом прилет, ты чувствуешь, что все трясется. Но когда был прилет именно в детский сад на второй этаж ― это все так трясется, все сыпется. Ты боишься за детей, начинаешь их куда-то прятать.
Прямое попадание также произошло в дом, где Ольга с мужем снимали квартиру. У семьи был еще частный дом, он стоит без окон, без дверей, почти наполовину разрушен. Да и весь город разбит настолько, что «если выйти на улицу, ты просто ходишь по стеклам или по трупам, буквально по трупам».
За несколько дней до эвакуации Ольга с мужем и ее родители собрали вещи, чтобы быть готовыми в отъезду. Мать Ольги делала это под обстрелами, рискуя своей жизнью.
― Пришли военные, сказали, что есть коридор, завтра выезжаем. «Будете ехать?» ― «Да, буду». Тут, наверное, половина сразу уехала, 300 человек. Хотя, если честно сказать, если бы не мой ребенок, я бы, может быть, там и осталась.
С 2014-го года боевые действия лишь однажды прошли по окраине Рубежного, но центра города они не коснулись. И хотя на этот раз никто не был готов к боевым действиям, в первый же день уехало много людей, испугавшись, что конфликт набирает обороты. Ольга с мужем решили переждать.
― Был случай, когда мы остались ночевать, а не пошли в убежище. Мы проснулись, наверное, в 5 часов утра из-за того, что было близкое попадание возле дома. Спали одетые, были готовы, но бежала я в подвал босиком. Не было ни света, ни газа, ничего. Я прибежала в темноту, зашла в какую-то комнату и сидела, пока муж не принес вещи. После этого я сказала, что пошла в убежище, и пока это все не закончится ― я оттуда не выйду.
В бомбоубежище под детским садом мы спустились девятого марта. Там было около 600 человек. Сверху спустили кровати, подушки, одеяла и матрасы, чтобы людям было удобно ночевать.
На все убежище была одна медсестра. До приезда чеченцев парни сами добывали бензин под обстрелами, так одного из них ранило осколком, у него рука была распанахана. Ничего сделать нельзя было, потому что не было ни наркоза, ничего. Просто заливали зеленкой и бинтовали.
Когда чеченцы шли к нам в город, у нас не было продуктов вообще. Мы кормили только детей, взрослые ― уже каждый сам. Они хорошие парни, чеченцы. Нам привезли еду, детям сладости, игрушки, медикаменты кому надо. Для генератора они привозили бензин.
Однажды было попадание по детскому саду.
- Мы это почувствовали на себе, - говорит Ольга. - Если где-то рядом прилет, ты чувствуешь, что все трясется. Но когда был прилет именно в детский сад на второй этаж ― это все так трясется, все сыпется. Ты боишься за детей, начинаешь их куда-то прятать.
Прямое попадание также произошло в дом, где Ольга с мужем снимали квартиру. У семьи был еще частный дом, он стоит без окон, без дверей, почти наполовину разрушен. Да и весь город разбит настолько, что «если выйти на улицу, ты просто ходишь по стеклам или по трупам, буквально по трупам».
За несколько дней до эвакуации Ольга с мужем и ее родители собрали вещи, чтобы быть готовыми в отъезду. Мать Ольги делала это под обстрелами, рискуя своей жизнью.
― Пришли военные, сказали, что есть коридор, завтра выезжаем. «Будете ехать?» ― «Да, буду». Тут, наверное, половина сразу уехала, 300 человек. Хотя, если честно сказать, если бы не мой ребенок, я бы, может быть, там и осталась.
Но ради ребенка я выехала, чтобы у него не было стресса. Он и так у меня боится сейчас громких звуков, кричит «Мама!», копошится, пытается куда-то спрятаться. Вообще паника начинается
― 24 марта в 11 утра чеченская армия вывезла нас в бронированных КамАЗах. Везли под конвоем, потому что в Рубежном были такие обстрелы, что люди сами выехать не могли. Нас вывезли в деревню Новая Астрахань возле Рубежного, потом сказали: «Нам надо возвращаться, там нужна помощь, потому что идут бои». Мы остановили машину патруля полиции, они завезли нас в город Старобельск, он уже находился под контролем русской армии. Мои родители остались там, мама уже вышла на работу, все хорошо. А с родителями мужа нет связи уже около двух-трех недель. Там остались его бабушка, тетя и мама.
Мы поехали дальше в Белгород, пересидели пару дней у моей подруги. Успокоились, перестирались, потому что три недели находились в подвале и не выходили. Потом мы поехали в лагерь для беженцев в Белгороде.
Как и многие другие в Голоёвке, Ольга не видит смысла возвращаться домой. Они с мужем выбрали остаться в России и подали документы на гражданство. После этого они надеются поехать туда, где безопасно и будет удобнее жить. И начать все с нуля.
Мы поехали дальше в Белгород, пересидели пару дней у моей подруги. Успокоились, перестирались, потому что три недели находились в подвале и не выходили. Потом мы поехали в лагерь для беженцев в Белгороде.
Как и многие другие в Голоёвке, Ольга не видит смысла возвращаться домой. Они с мужем выбрали остаться в России и подали документы на гражданство. После этого они надеются поехать туда, где безопасно и будет удобнее жить. И начать все с нуля.
Материал подготовлен с участием студентов Мастерской сетевого издания "Репортёр" на Факультете коммуникаций, медиа и дизайна НИУ ВШЭ
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...