Репортажи
Ватная палочка, которая решает судьбу
Почему электронная копия, которая действует 72 часа, стоит дороже билета на самолет?
23.02.2022
- Публикатор: Мария Муравьева (Muraveva_M)
- Текст: Мария Муравьева
ПЦР-тесты теперь берут везде: в поликлиниках, в офисах, в специальных шатрах для входа на мероприятие, а еще бесплатно на станциях МЦК. За единственное слово «отсутствует», подразумевая отсутствие признаков заболевания, в экспресс-режиме за пару часов или даже минут лаборатория требует круглые суммы. Авиакомпании собирают прибыль. Нет теста? Не летите. Почему так получается, что стерильная ватная палочка, дважды несмело коснувшаяся ноздрей, решает судьбу?
Бинго! Я лечу в Ташкент: жаркий Узбекистан готовится светить солнцем в декабре. Не веря, собираю вещи: деловой костюм для конференции, удобная обувь для экскурсии и ноутбук для работы. В ручную кладь поместится немного, но для самого важного – как раз. Северный Шереметьево регистрирует пассажиров Аэрофлота. Утренний кофе я пью перед выходом С-127, рядом с направлением Париж. Интересное совпадение. Как давно я не видела Франции.
Неспешно выпиваю стаканчик кофе из автомата. Классический капучино ароматно испускает пар. До посадки еще около часа, сажусь отдыхать – посадочный талон распечатан, таможенный контроль пройден, время ждет. По традиции нафотографировала паспорт с билетом со всех сторон – теперь на фото другая обложка, потому что сегодня в кармане паспорт заграничный.
Остаются считаные мгновения до завершения посадки – не тороплюсь, потому что вижу расползающуюся очередь за колонной. Стюардессы нервно прикладывают распечатанные талоны к считывателю – зеленое табло загорается, давая дорогу пассажирам. Вот и мой билет оказывается в руке темноволосой сотрудницы Аэрофлота. Скан – бинго, зеленый огонек. «Ваш ПЦР». Так, где же он? Показываю куар-код с второй вакцинацией: скрин-шот, который теперь в избранном альбоме фотогалереи. «Что вы мне показываете, вторую вакцинацию? Нужен ПЦР! Девушка, живее». Я попала. Мазок на наличие короновируса я сдавала только в октябре, когда улетала в Казань на очередной молодежный форум. Свежий тест я не сдала – была уверена в том, что вакцинации будет достаточно – как подтверждение моей безопасности для окружающих. В общем, теста нет.
«Мы не можем пустить вас на борт» – в голове плывут картинки. Мне нужно ехать. Во что бы то ни стало нужно попасть на конференцию. Пожалуйста, мне нужно лететь! Меня ждут! Тщетно: представители авиакомпании вызывают охрану. Черная форма в кепке и защитной маске «успокаивает» и предлагает проводить до стойки авиакомпании. До кончиков пальцев пробегает электричество. Каблуки, не слушаясь, начинают топать, руки прилипают ладонями к лицу. Все пропало…
Вылет в Ташкент именно этим рейсом, именно в это время не мог состояться. Сначала я вернулась положить загранпаспорт – ну конечно, я же за границу лечу! Потом я вдруг вспомнила, что забыла витамины, без которых нельзя и дня провести. Спасибо моей соседке по комнате в общежитии, которая согласилась выехать в центр, чтобы передать пилюли. Из дома я выезжала тоже не за раз: зарядка! «Обязательно посидите на дорожку», – сказали нам родители, когда провожали в аэропорт. «Посмотрись в зеркало, если в приметы веришь», – напомнил папа. Зеркало было, а вот на дорожку не сели – в машине же все равно сидеть, я подумала. Но нет, ритуалы на то и ритуалы, что соблюдать их нужно буквально и по правилам, как заведено: посидеть – значит, посидеть.
Лететь надо
Эмоции говорили, спорили, пререкались. Мозгу было не до того, чтобы принимать решение по новым обстоятельствам. Первым делом звоню организаторам, тем, кто приобретал билеты. Пожалуйста, что мне делать? «У вас невозвратные билеты. Скорее всего, Фонд не возместит. Езжайте домой». Домой? Нет, пока я в аэропорту у меня есть надежда, что рейс состоится. Как только я сажусь на автобус из Шереметьево, облака фантазии рушатся на землю. «Мне нужно согласовать с руководством отмену билета. Пока ничего обещать не могу. Рабочий день с 10».
Часы показывали 8:25. Я буду ждать. Несмотря на отказ авиакомпании (мы можем обменять билет на сегодня в 20:30 с доплатой 26 тысяч). «Обменять за 26 тысяч» звучит нелепо: словно покупка нового билета. Что делать дальше? Есть другие авиакомпании. Кто-то точно должен лететь в столицу жаркого Узбекистана. И я туда точно попаду. Сегодня.
На первом этаже, почти тут же, у эскалатора вниз, придвинута незаметная стойка с продажей авиабилетов. Мое спасение? «Смотрите, девушка, есть рейс сегодня за 41 тысячу… Еще из Домодедово сегодня в 16:50 с пересадкой в Ростове. Прибываете около часу ночи. Вот, кажется, и все». Все? «А, стойте! Вот еще прямой рейс в 15:15. Прибывает в 21:15 в Ташкент. Правда он чартерный. Стоит 14 тысяч ровно». Неужели выход есть? Я подумаю. Можно переписать данные рейса? С бумажкой, черканой ручкой, бегу звонить организаторам, в голове собирается паззл – как добраться из одного московского аэропорта в другой. Фонд молчит, по-прежнему нет ответа от руководства. Вопрос о возмещении средств не ставится, пока обсуждают, как отчетно оформить возврат. Я жду, время есть. Но не теряю его дальше. ПЦР. Тот писаный формуляр, из-за которого 13 декабря я испробовала все виды транспорта: от автомобиля до самолета.
Неспешно выпиваю стаканчик кофе из автомата. Классический капучино ароматно испускает пар. До посадки еще около часа, сажусь отдыхать – посадочный талон распечатан, таможенный контроль пройден, время ждет. По традиции нафотографировала паспорт с билетом со всех сторон – теперь на фото другая обложка, потому что сегодня в кармане паспорт заграничный.
Остаются считаные мгновения до завершения посадки – не тороплюсь, потому что вижу расползающуюся очередь за колонной. Стюардессы нервно прикладывают распечатанные талоны к считывателю – зеленое табло загорается, давая дорогу пассажирам. Вот и мой билет оказывается в руке темноволосой сотрудницы Аэрофлота. Скан – бинго, зеленый огонек. «Ваш ПЦР». Так, где же он? Показываю куар-код с второй вакцинацией: скрин-шот, который теперь в избранном альбоме фотогалереи. «Что вы мне показываете, вторую вакцинацию? Нужен ПЦР! Девушка, живее». Я попала. Мазок на наличие короновируса я сдавала только в октябре, когда улетала в Казань на очередной молодежный форум. Свежий тест я не сдала – была уверена в том, что вакцинации будет достаточно – как подтверждение моей безопасности для окружающих. В общем, теста нет.
«Мы не можем пустить вас на борт» – в голове плывут картинки. Мне нужно ехать. Во что бы то ни стало нужно попасть на конференцию. Пожалуйста, мне нужно лететь! Меня ждут! Тщетно: представители авиакомпании вызывают охрану. Черная форма в кепке и защитной маске «успокаивает» и предлагает проводить до стойки авиакомпании. До кончиков пальцев пробегает электричество. Каблуки, не слушаясь, начинают топать, руки прилипают ладонями к лицу. Все пропало…
Вылет в Ташкент именно этим рейсом, именно в это время не мог состояться. Сначала я вернулась положить загранпаспорт – ну конечно, я же за границу лечу! Потом я вдруг вспомнила, что забыла витамины, без которых нельзя и дня провести. Спасибо моей соседке по комнате в общежитии, которая согласилась выехать в центр, чтобы передать пилюли. Из дома я выезжала тоже не за раз: зарядка! «Обязательно посидите на дорожку», – сказали нам родители, когда провожали в аэропорт. «Посмотрись в зеркало, если в приметы веришь», – напомнил папа. Зеркало было, а вот на дорожку не сели – в машине же все равно сидеть, я подумала. Но нет, ритуалы на то и ритуалы, что соблюдать их нужно буквально и по правилам, как заведено: посидеть – значит, посидеть.
Лететь надо
Эмоции говорили, спорили, пререкались. Мозгу было не до того, чтобы принимать решение по новым обстоятельствам. Первым делом звоню организаторам, тем, кто приобретал билеты. Пожалуйста, что мне делать? «У вас невозвратные билеты. Скорее всего, Фонд не возместит. Езжайте домой». Домой? Нет, пока я в аэропорту у меня есть надежда, что рейс состоится. Как только я сажусь на автобус из Шереметьево, облака фантазии рушатся на землю. «Мне нужно согласовать с руководством отмену билета. Пока ничего обещать не могу. Рабочий день с 10».
Часы показывали 8:25. Я буду ждать. Несмотря на отказ авиакомпании (мы можем обменять билет на сегодня в 20:30 с доплатой 26 тысяч). «Обменять за 26 тысяч» звучит нелепо: словно покупка нового билета. Что делать дальше? Есть другие авиакомпании. Кто-то точно должен лететь в столицу жаркого Узбекистана. И я туда точно попаду. Сегодня.
На первом этаже, почти тут же, у эскалатора вниз, придвинута незаметная стойка с продажей авиабилетов. Мое спасение? «Смотрите, девушка, есть рейс сегодня за 41 тысячу… Еще из Домодедово сегодня в 16:50 с пересадкой в Ростове. Прибываете около часу ночи. Вот, кажется, и все». Все? «А, стойте! Вот еще прямой рейс в 15:15. Прибывает в 21:15 в Ташкент. Правда он чартерный. Стоит 14 тысяч ровно». Неужели выход есть? Я подумаю. Можно переписать данные рейса? С бумажкой, черканой ручкой, бегу звонить организаторам, в голове собирается паззл – как добраться из одного московского аэропорта в другой. Фонд молчит, по-прежнему нет ответа от руководства. Вопрос о возмещении средств не ставится, пока обсуждают, как отчетно оформить возврат. Я жду, время есть. Но не теряю его дальше. ПЦР. Тот писаный формуляр, из-за которого 13 декабря я испробовала все виды транспорта: от автомобиля до самолета.
«Мы не можем пустить вас на борт» – в голове плывут картинки... До кончиков пальцев пробегает электричество. Каблуки, не слушаясь, начинают топать, руки прилипают ладонями к лицу. Все пропало…
Ватная палочка в нос
Времени до очередного вылета оставалось уже меньше. Тестирование необходимо делать экстренно. Расценки на услуги разнятся: от 1800 до 3 тысяч рублей. Час готовности стоит 2970 рублей – за это время вас проверят от и до и скажут, что вы здоровы. У меня, к счастью, было чуть больше, чем 60 минут. Тариф за 2,5 часа подмигнул на прайс-листе. Оформив все бумажки, я зашла в белую кабинку. Медбрат в халате, сидя, предложил мне подойти ближе: ватная палочка чуть коснулась ноздрей, другая трубочка поводила по небу. Раз-два – готово: «Выход там!». Пять секунд обследования, около 3 минут оформления и 7 часов потерянного времени.
Результат появился на Госуслугах ровно через 2,5 часа, как обещали специалисты лаборатории, когда я уже приближалась к Домодедовскому аэропорту. Я купила билет на новый рейс, после чего оповестила организаторов. Отправила данные нового билета и пустилась в путь.
Времени до очередного вылета оставалось уже меньше. Тестирование необходимо делать экстренно. Расценки на услуги разнятся: от 1800 до 3 тысяч рублей. Час готовности стоит 2970 рублей – за это время вас проверят от и до и скажут, что вы здоровы. У меня, к счастью, было чуть больше, чем 60 минут. Тариф за 2,5 часа подмигнул на прайс-листе. Оформив все бумажки, я зашла в белую кабинку. Медбрат в халате, сидя, предложил мне подойти ближе: ватная палочка чуть коснулась ноздрей, другая трубочка поводила по небу. Раз-два – готово: «Выход там!». Пять секунд обследования, около 3 минут оформления и 7 часов потерянного времени.
Результат появился на Госуслугах ровно через 2,5 часа, как обещали специалисты лаборатории, когда я уже приближалась к Домодедовскому аэропорту. Я купила билет на новый рейс, после чего оповестила организаторов. Отправила данные нового билета и пустилась в путь.
В Наманган летите?
Меня предупредили: рейс чартерный, на табло он появится только за два часа. Не имеет значения. Главное – добраться до места. На посадочном талоне секретно было напечатано: «техническая остановка. Наманган». Дзынь! «Алло. Мария? Это из кассы. Я сейчас посмотрела билет, у вас техническая остановка в Намангане будет. Сообщаю, чтобы вы не волновались: рейс, как и нужно, до Ташкента». Любопытное название, посмотрим на узбекский хаб.
Уже наученная, решительно иду к стойкам регистрации. 48-50, авиакомпания Red Wings принимает клетчатые баулы, перемотанные белой клейкой пленкой. Что ж, постоим за нашими гостями. Возвращаться домой нелегко: не забыть личные вещи, прихватить заработанное, упаковать гостинцы – потому и сумки такие пухлые.
Спина впереди улыбнулась в 35 зубов: «В Наманган летите? Проходите вперед без очереди, они все равно багаж сдают». Спасибо, добрые узбеки, теперь я стою перед представителем авиакомпании, протягивая ей паспорт, жду, когда она обратит на меня внимание. Наговорившись с коллегой, она поворачивается на меня. Зрачки ее увеличились в 1,5 раза: «Вы в Наманган?» А куда же еще! ПЦР-тест готов, вот, пожалуйста. Нет: багажа нет, спасибо. Отдавала паспорт девушка, все еще не веря в место моего прибытия. Для меня этот рейс не менее неожиданный.
Поднявшись в зону контроля, я позволила просканировать свои вещи, проштампировала паспорт и наконец дошла до устрашающих таможенников. За стеклом сидела светловолосая сотрудница: «С какой целью летите?» Наверное, раз в пятый я повторила, что меня ждут на конференции. За просьбой полностью снять маску последовал вопрос про утреннюю печать-допуск из Шереметьево. Но валюты я не везла и опасных предметов тоже, а потому металлическая калитка щелкнула – вход в зону вылета был открыт.
По общему правилу номер выхода на посадку объявляют за 1,5 часа до вылета. Поскольку я приехала заблаговременно (как и с утра), я нашла местечко у розетки. Телефон хотел подкрепиться, желудок тоже робко напомнил о себе. Лимонный чай из автомата, зеленый твердый банан и вяленая хурма (сувенир из Сочи) – вот и весь обед.
Пока я поглощала съестные припасы, меня стали окружать мужчины всех возрастов: от седоволосых джентльменов до спортивных атлетов в куртках и малышей в кепочках. Всех манило к зарядной станции. Штук пять мобильных устройств, как в «Аватаре», присосались к электрической розетке. Это означало, что настало время увидеть родственников по видеосвязи и сообщить о скором вылете домой.
Последний кусочек сладкой мясистой ягоды отправился в рот, целлофан пакета зашуршал, оповещая, что уже пуст. Шелест разбудил меня от трапезного сна и по телу прошмыгнули мурашки. Голоса разных сторон лепетали на непонятном для меня наречии: громкий смех, жесты, мигания в камеру телефона вспыхивали вокруг. Сеансы видеосвязи разразились грохотом. Я попала в шумную перипетию, оказалась опутанной невидимыми телефонными проводами.
Незаметно стрелки часов подкрались к черточке выхода на посадку. У гейта уже дежурило говорящее облако из меховых шапок, кепок, просто голов без уборов. Подкравшись сзади, я шпионски втиснулась и оказалась в самом центре узбекского котла. И тут позабытые мурашки вернулись. На табло все также мигало: Наманган. А на распечатанной маршрутной квитанции по-прежнему было написано: трансфер на автобусе. А вы уже летали этим рейсом? «Да, он Наманган». Это не ошибка. «До Ташкента на автобусе еще надо, или на машине».
Трясущиеся пальцы, не слушаясь, тыкают пальцами по клавиатуре, чтобы найти информацию о рейсе. Только бы прилетал в Ташкент! Мне же сказали. Табло ташкентского аэропорта не раскрывает имени ни одного подобного рейса. Наманган гостеприимно пишет, что ждет пассажиров в 21:30. Снова не сходится: на моем билете написано – прибытие в 21:15. Я рискнула.
Говорить «спасибо»
В сохраненных фото не оказалось лабораторного формуляра с пометкой «не обнаружено», а справка о полной вакцинации оказалась не впрок. Чувствовалось, что планета кружится без меня – я стою в центре, вышвырнутая из хоровода. Мало-помалу из этого хоровода, который водили вокруг меня, стали выходить по одному люди. Они, словно проводники протягивали мне руку.
Добрый человек, проводивший маму на международный рейс, сам ожидавший перелета домой, посоветовал мне, где сдать тест – быстро и без риска фальшивки. «Не подумайте, что я назойливый», – подкатил он сзади с грузовой багажной тележкой. В маске, приспущенной на пол-лица, горбясь и щурясь одним глазом, он побеспокоился: «Сообщите родителям. Дай бог здоровья».
Затем была добрая женщина, которая рекомендовала чартерный рейс – пожалуй, единственный вариант добраться до места как можно быстрее. Она набрала, предупредила о «технической остановке», которая оказалась точкой назначения рейса Москва – Наманган.
Потом не забыть о работнице авиакомпании на стойке регистрации, которая выбрала место для меня – без попутчиков в левом ряду. Вытянуть ножки, написать репортаж и зачитавшись «Мартином Иденом», уткнуться щекой в иллюминатор. И стюардессе, которая любезно попросила показать посадочный и квитанцию, чтобы разобраться в моей проблеме.
Уже наученная, решительно иду к стойкам регистрации. 48-50, авиакомпания Red Wings принимает клетчатые баулы, перемотанные белой клейкой пленкой. Что ж, постоим за нашими гостями. Возвращаться домой нелегко: не забыть личные вещи, прихватить заработанное, упаковать гостинцы – потому и сумки такие пухлые.
Спина впереди улыбнулась в 35 зубов: «В Наманган летите? Проходите вперед без очереди, они все равно багаж сдают». Спасибо, добрые узбеки, теперь я стою перед представителем авиакомпании, протягивая ей паспорт, жду, когда она обратит на меня внимание. Наговорившись с коллегой, она поворачивается на меня. Зрачки ее увеличились в 1,5 раза: «Вы в Наманган?» А куда же еще! ПЦР-тест готов, вот, пожалуйста. Нет: багажа нет, спасибо. Отдавала паспорт девушка, все еще не веря в место моего прибытия. Для меня этот рейс не менее неожиданный.
Поднявшись в зону контроля, я позволила просканировать свои вещи, проштампировала паспорт и наконец дошла до устрашающих таможенников. За стеклом сидела светловолосая сотрудница: «С какой целью летите?» Наверное, раз в пятый я повторила, что меня ждут на конференции. За просьбой полностью снять маску последовал вопрос про утреннюю печать-допуск из Шереметьево. Но валюты я не везла и опасных предметов тоже, а потому металлическая калитка щелкнула – вход в зону вылета был открыт.
По общему правилу номер выхода на посадку объявляют за 1,5 часа до вылета. Поскольку я приехала заблаговременно (как и с утра), я нашла местечко у розетки. Телефон хотел подкрепиться, желудок тоже робко напомнил о себе. Лимонный чай из автомата, зеленый твердый банан и вяленая хурма (сувенир из Сочи) – вот и весь обед.
Пока я поглощала съестные припасы, меня стали окружать мужчины всех возрастов: от седоволосых джентльменов до спортивных атлетов в куртках и малышей в кепочках. Всех манило к зарядной станции. Штук пять мобильных устройств, как в «Аватаре», присосались к электрической розетке. Это означало, что настало время увидеть родственников по видеосвязи и сообщить о скором вылете домой.
Последний кусочек сладкой мясистой ягоды отправился в рот, целлофан пакета зашуршал, оповещая, что уже пуст. Шелест разбудил меня от трапезного сна и по телу прошмыгнули мурашки. Голоса разных сторон лепетали на непонятном для меня наречии: громкий смех, жесты, мигания в камеру телефона вспыхивали вокруг. Сеансы видеосвязи разразились грохотом. Я попала в шумную перипетию, оказалась опутанной невидимыми телефонными проводами.
Незаметно стрелки часов подкрались к черточке выхода на посадку. У гейта уже дежурило говорящее облако из меховых шапок, кепок, просто голов без уборов. Подкравшись сзади, я шпионски втиснулась и оказалась в самом центре узбекского котла. И тут позабытые мурашки вернулись. На табло все также мигало: Наманган. А на распечатанной маршрутной квитанции по-прежнему было написано: трансфер на автобусе. А вы уже летали этим рейсом? «Да, он Наманган». Это не ошибка. «До Ташкента на автобусе еще надо, или на машине».
Трясущиеся пальцы, не слушаясь, тыкают пальцами по клавиатуре, чтобы найти информацию о рейсе. Только бы прилетал в Ташкент! Мне же сказали. Табло ташкентского аэропорта не раскрывает имени ни одного подобного рейса. Наманган гостеприимно пишет, что ждет пассажиров в 21:30. Снова не сходится: на моем билете написано – прибытие в 21:15. Я рискнула.
Говорить «спасибо»
В сохраненных фото не оказалось лабораторного формуляра с пометкой «не обнаружено», а справка о полной вакцинации оказалась не впрок. Чувствовалось, что планета кружится без меня – я стою в центре, вышвырнутая из хоровода. Мало-помалу из этого хоровода, который водили вокруг меня, стали выходить по одному люди. Они, словно проводники протягивали мне руку.
Добрый человек, проводивший маму на международный рейс, сам ожидавший перелета домой, посоветовал мне, где сдать тест – быстро и без риска фальшивки. «Не подумайте, что я назойливый», – подкатил он сзади с грузовой багажной тележкой. В маске, приспущенной на пол-лица, горбясь и щурясь одним глазом, он побеспокоился: «Сообщите родителям. Дай бог здоровья».
Затем была добрая женщина, которая рекомендовала чартерный рейс – пожалуй, единственный вариант добраться до места как можно быстрее. Она набрала, предупредила о «технической остановке», которая оказалась точкой назначения рейса Москва – Наманган.
Потом не забыть о работнице авиакомпании на стойке регистрации, которая выбрала место для меня – без попутчиков в левом ряду. Вытянуть ножки, написать репортаж и зачитавшись «Мартином Иденом», уткнуться щекой в иллюминатор. И стюардессе, которая любезно попросила показать посадочный и квитанцию, чтобы разобраться в моей проблеме.
Система связала нас по рукам и ногам, зажала рот и заставила подчиняться. Холодное «нет» – и ты можешь остаться ни с чем, даже вопреки всем пройденным этапам. Меня развернули на выходе на посадку, за минуту до закрытия дверей. Вакцинация, коронавирус, тесты – теперь эти слова, как фантомы, летают в лабиринтах мозга. Но быть человеком – разве не единственное, что нам осталось, чтобы противостоять машине?
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...