Не умела говорить, жила в хлеву: как сложилась судьба девочки-маугли, найденной под Тулой 13 лет назад

Спала в будке, ела с животными

В январе 2010 года во время рейда по неблагополучным семьям сотрудники органов опеки обнаружили во дворе частного дома ребенка. 11-летняя Лена, закутанная в рваную грязную шубейку, спала в будке с собакой. Девочка практически не умела говорить и только кивала головой в ответ на вопросы, иногда лишь издавая звуки, похожие на собачий лай.

Отец Лены умер, а её мать, безработная алкоголичка, давным-давно отказалась от ребенка и планомерно распределяла жизнь между запоями и отбыванием сроков в колониях. «Воспитанием» Лены занималась бабушка.

— Девочка приглядывала за живностью — ела из одной лоханки с козами, — рассказывали тогда, 13 лет назад, журналистам «Слободы» соседи неблагополучной семьи. — Помогала по хозяйству: летом косила траву с дедом, а зимой чистила снег. Писать и читать её никто не учил — зачем знать стихи и математику, когда хозяйства полон двор?

Лену забрали в социально-реабилитационный центр, а после прохождения медико-психологической проверки, которая выявила инвалидность (нарушение психических функций), перевели в Головеньковский детский дом. Лишь за полгода девочка научилась делать то, что умеют делать обычные дети к четырем-пяти годам: умываться, одеваться, расчесывать волосы. И — понимать человеческую речь.

Спустя 13 лет журналисты снова приехали в тот поселок — узнать, как сложилась судьба «девочки-маугли».

Жених и смерть мамы

В детском доме Лена прожила до 17 лет: подростка оттуда забрала мама, освободившаяся из заключения после очередной кражи. Девушка сбивчиво рассказывает нам об этом, кутаясь в потрёпанную кофту. Периодически предлагает чай и спрашивает, не мешает ли разговору музыка — хиты нулевых, играющие фоном из старенького DVD-плеера.

— Мы с мамой переехали в квартиру (предоставленную администрацией по договору социального найма), но она вела себя плохо, — вспоминает Лена. — Постоянно напивалась, бросалась в драку. Я не могла отвечать ей и убегала из дома, спала на улице. Ждала, когда она опять станет хорошей. Но мама не прекращала пить, и я сказала ей, что ухожу жить к сводным братьям — в соседнюю деревню.

Родственники гостеприимно приняли девушку — предоставили кров и еду. В обмен на это Лена всего-то должна была отдать им сберегательную книжку и стать нянькой для их детей.

— Когда деньги на книжке кончились, братья сказали, что меня надо отдать обратно в интернат, так как от меня нет никакой пользы, — продолжает девушка. — Я попросила отвезти меня к маме, потому что не хотела в интернат, — воспитатели часто ставили меня в угол, там я много плакала. Мама в то время заболела от водки и почти прекратила пить. Сказала, что найдет мне жениха, тогда и помирать можно будет.

Жених нашёлся довольно быстро — Лена забеременела через пару месяцев после возвращения домой. Родила здоровую девочку, которую органы опеки пристроили в приёмную семью. Через пару месяцев после родов сожитель Лены попался на грабеже и отправился в колонию. А чуть позже умерла её мама, и девушка осталась совершенно одна.

«Речи об изнасиловании как таковом не шло»

Прожить на пособие по инвалидности в России практически невозможно, так что девушка решила найти подработку. Знакомые помогли ей устроиться разнорабочей на овощную базу в Ефремове.

— Сначала было все хорошо, а потом от таскания тяжестей у меня открылось кровотечение, — говорит Лена. — Врачи сказали, что это какое-то воспаление женских органов. Жить можно. Мне давали деньги на сигареты и хлеб, отпускали в деревню, когда я начинала скучать по дому. А еще забрали на хранение мой паспорт, чтобы он никуда не делся.

Пустая неуютная квартира в полуразрушенном доме быстро надоедала девушке. Тем более что три года назад во время морозов там полопались трубы, и треснули окна. Дома она проводила 2−3 дня, после чего возвращалась в Ефремов. Около двух лет назад во время одного из таких визитов девушку на улице остановили поболтать знакомые.

— Трое ребят предложили выпить с ними за встречу, но я не люблю алкоголь, — рассказывает Лена. — Тогда они начали меня трогать, а я не хотела больше беременеть. Но они настаивали и продолжали приставать. Все прошло быстро, и мне даже повезло — я потом не забеременела.

Девушка монотонно и отстраненно говорит о том, что с ней произошло. Как пошла пешком в соседнее село к родственнику — сказать, что пока не хочет приезжать домой, и попросить разрешения пожить у него.

— Это дело как-то само собой замялось, речи об изнасиловании как таковом не шло, — утверждает её двоюродный дядя — Игорь. — Она же по развитию дитя малое — ничего толком рассказать не может. Как вот выяснить, было ли там насилие или по согласию все? Да она и не зацикливалась на этом. Вернулась в Ефремов, продолжила работать.

Микрозаймы и угрозы коллекторов

Знакомые Лены из Ефремова, описывая девушку, заявляют о том, что в последнее время она «стала особой себе на уме». Мол, потеряла интерес к работе и завела новых подружек. Те создали ей страницу в соцсети и периодически сватали с разными ребятами.

— В этой компании все не дураки выпить, думаю, что и Лена этим делом грешить начала, — рассказывает Myslo одна из коллег девушки. — Видать, накрывало её на этой волне сильно: как-то раз она ни с того ни с сего на попутках в Смоленск укатила. О подружках она отзывается хорошо. Она вообще обо всех хорошо отзывается. Но вот незадача: в прошлом январе на нее кто-то оформил уйму микрозаймов, и на ней висит гора долгов.

Дядя Лены, узнав о звонках коллекторов, перевез девушку в квартиру, после чего забрал с работы её паспорт. Игорь говорит, что сама племянница взять кредит не смогла бы — читает с трудом, а писать так и не научилась:

— Ей не только угрожают коллекторы, но и шлют письма из судов. Мол, дорогой ответчик, с вас взыщут такую-то сумму в счёт истцов. Кто оформлял займы, вспомнить она не может. Учитывая, что её паспорт при себе держал работодатель, то можно было и на него подумать, но там солидный человек вроде. Да и суммы не миллионные брались — по 5−10 тысяч. Но из-за процентов вся её пенсия уходит на погашение долгов, а еще чем-то коммуналку оплачивать надо. И жить на что-то. Ситуация аховая, говоря откровенно. Надеемся только на то, что правоохранители отследят эту историю и помогут как-то найти тех, кто воспользовался данными Лены.

Комментарий эксперта:

Адвокат Алена Романова

- Отменить долг можно только через суд. Если умершая мать была опекуном, а больше родственников нет, тогда государство должно взять на себя опеку над Леной, и обращаться в суд от ее имени. Если же она не признавалась недееспособной, то имеет право сама защищать свои права. Писать заявление о мошенничестве в полицию, после чего идти в суд.

Сейчас выжить девушке помогают Игорь и некоторые из соседей — покормят, дадут одежду или дадут в долг, о котором никогда не напомнят. Устроиться куда-то на работу в маленькой деревне не получается: Лена развлекает себя долгими прогулками и просмотром на DVD всех частей сериала «Брат за брата». Прощаясь с нами, девушка желает счастливого пути и робко интересуется, будем ли мы еще когда-нибудь в этих краях, а потом просит привезти диск с музыкальными клипами. Говорит, что с музыкой жить как-то легче.